Манипуляция - хитрое искусство обольщения или попытка донести суть?

В Новом Завете можно найти строки, где апостол Павел, желая своим читателям духовной зрелости, пишет:

«дабы мы не были более младенцами, колеблющимися и увлекающимися всяким ветром учения, по лукавству человеков, по хитрому искусству обольщения» (Еф.4:14).

В наше время, в связи с развитием телевидения и интернета, это пожелание даже более актуально. «Хитрое искусство обольщения» пропитывает сегодня и политические кампании, и рекламные акции, а зачастую отравляет и церковное служение.

Ловко манипулируя амбициями, страхами, эмоциями, демагоги разных сортов постоянно побуждают современного человека что-то купить, куда-то вступить, пожертвовать финансы, время, силы.

В условиях информационной цивилизации укрыться от подобного натиска кажется практически невозможным.

Способна ли церковь стать «тихой заводью», местом, где смолкают все голоса, кроме гласа Божьего?

По крайне мере, от христиан ожидают, что «торговцы» будут изгнаны из храма, что маркетинг не осквернит священные стены.

Речь, конечно, об идеале. Нужно быть очень наивным, чтобы полагать, что современная церковь этому идеалу соответствует.

Тем не менее, искренность, честность, отсутствие скрытых мотивов – это то, чего от церковных служителей ожидают в гораздо большей степени, чем от журналистов, политиков или продавцов.

Несоответствие идеалу вызывает здесь особые нарекания. Ведь, обличая искусственность, лицемерие, неподлинность бытия, церковь тем самым претендует на особый нравственный статус.

Поэтому в религиозном контексте проблема психологической манипуляции стоит особенно остро.

Между тем соблазн воспользоваться манипулятивными приемами в церкви также наиболее велик. Ведь религия предоставляет самую благодатную почву для подобного рода воздействия на людей.

Здесь человек уязвимее всего, так как речь идет о сокровенных чаяниях его души. Он уже «ходит верою, а не видением», полагаясь не на свое критическое мышление, а на интуитивное чувствование. Кроме того, религиозный опыт предполагает сильные эмоциональные переживания, которые легко в нужный момент спровоцировать и направить в желаемое русло.

Особенности взаимодействия мирян и клира только увеличивает соблазн для священников прибегнуть к тактике манипулирования.

Как пастору убедить прихожан делать или не делать что-либо? Они независимы от него в финансовом плане, а кнут и пряник в его руках исключительно метафизические.

Есть путь аргументированного убеждения, но он долог и труден. В краткосрочной перспективе может показаться, что эффективнее затронуть иррациональные струны души.

Но не предаст ли тогда пастор самой сути своего служения?

Такова проблема. Разумеется, она не нова. Феномен психологической манипуляции возник задолго до появления на исторической сцене христианства.

Однако современное осуждение манипулятивных приемов во многом является плодом христианского нравственного мировоззрения.

Благодаря развитию наук, изучающих психологию человека, мы сегодня легче замечаем манипуляцию. Благодаря христианству, больше возмущаемся ею.

Но что же такое манипуляция в современном понимании?

В психологических исследованиях можно обнаружить существенный разброс мнений, так что для рассмотрения разных интерпретаций потребовалась бы отдельная статья.

В данном случае достаточно будет отослать читателя к работе Доценко Е.Л. «Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита». В ней представлено подробное обсуждение этимологии термина «манипуляция» и проблемы его точного определения.

Автор предлагает следующую трактовку: «Манипуляция — это вид психологического воздействия, искусное исполнение которого ведет к скрытому возбуждению у другого человека намерений, не совпадающих с его актуально существующими желаниями».

Схожее определение можно найти у Сидоренко Е.В.: «Манипуляция – это преднамеренное и скрытое побуждение адресата к переживанию определенных состояний, принятию решений и выполнению действий, необходимых для достижения инициатором своих собственных целей».

Здесь возникает проблема истолкования определенного действия как манипуляции. Если манипулятор скрывает свои мотивы, откуда мы вообще знаем, что они у него есть? Быть может, перед нами не манипуляция, а психологическая игра?

Также с позиции внешнего наблюдателя не всегда ясно, осознает ли адресат тайное воздействие. Внутренний мир участников взаимоотношений сокрыт, и нам остаётся судить о манипуляции по контексту, намёкам, определённым внешним признакам.

Поскольку манипуляция, как коммуникативный акт, чаще всего связана с попыткой навязать человеку решения или поступки, для которых у него нет серьёзных причин, манипулятор ищет опоры в когнитивных искажениях и прибегает к софистике. Ведь он сознаёт, что его реальные аргументы слабы, или у него просто нет времени на обстоятельную аргументацию.

Таким образом, софизмы и когнитивные искажения, появляющиеся в тексте или беседе, могут служить маркером манипулятивного воздействия.

Признак этот не безусловный. Многое зависит от контекста. Например, человек может просто не обладать культурой мышления и использовать ложную аргументацию ненамеренно.

Напротив, образованность человека, искусность и частота, с которой он использует ложные аргументы, позволяют судить о продуманной манипулятивной стратегии.

При анализе религиозного дискурса данные обстоятельства важны не менее, чем при анализе дискурса политического.

Но это касается не только дискуссий, которые актуальны в настоящее время.

Достижения в области психологии и поведенческой экономики расширяют наш герменевтический горизонт и позволяют по новому взглянуть на некоторые отрывки из Библии.

Разумеется, это справедливо не для всех текстов, входящих в состав Писания. Например, исследования библейского нарратива требуют иного подхода.

Тем не менее, в Библии есть тексты, где аргументация выходит на первый план, и автор стремится убедить читателей. Это, прежде всего, апостольские послания.

Мы уже отмечали, что попытки изменить мировоззренческие установки человека или его поведение содержат в себе большой искус прибегнуть к манипуляции.

Пример некоторых отрывков из посланий апостола Павла в этом случае довольно показателен. Использовал ли он манипулятивные приёмы в своих обращениях к верующим?

Сам Павел, похоже, отрицает какое бы то ни было скрытое воздействие. Во втором послании к Коринфянам он пишет:

«...отвергнув скрытные постыдные дела, не прибегая к хитрости и не искажая слова Божия, а открывая истину, представляем себя совести всякого человека пред Богом» (2Кор.4:2).

В другом месте того же послания Павел заявляет:

«Положим, что сам я не обременял вас, но, будучи хитр, лукавством брал с вас. Но пользовался ли я чем от вас через кого-нибудь из тех, кого посылал к вам? Я упросил Тита и послал с ним одного из братьев: Тит воспользовался ли чем от вас? Не в одном ли духе мы действовали? Не одним ли путем ходили?» (2Кор.12:16-18).

Однако некоторые фрагменты, затрагивающие как раз финансовые вопросы, указывают на возможные манипулятивные стратегии.

Служение Павла началось с участия в гуманитарной помощи Иерусалимской церкви. Он и потом продолжал собирать на это деньги и не бросал начатого служения (Рим.15:25,26).

Сбор средств на благотворительный проект – это задача, которая всегда требует особенных способностей к убеждению. Очевидно, у Павла эти способности были. То, что именно его Антиохийская церковь делегировала на подобное служение – факт, заслуживающий внимания.
Поэтому, стоит проанализировать те тексты, в которых Павел призывает верующих к благотворительности.

Два показательных отрывка находятся в том же втором послании к Коринфянам. Это первые одиннадцать стихов восьмой главы и первые четыре стиха главы девятой.

Весьма интересно, как Павел начинает разговор о финансах.

«Уведомляем вас, братия, о благодати Божией, данной церквам Македонским, ибо они среди великого испытания скорбями преизобилуют радостью; и глубокая нищета их преизбыточествует в богатстве их радушия. Ибо они доброхотны по силам и сверх сил - я свидетель: они весьма убедительно просили нас принять дар и участие их в служении святым; и не только то, чего мы надеялись, но они отдали самих себя, во-первых, Господу, потом и нам по воле Божией; поэтому мы просили Тита, чтобы он, как начал, так и окончил у вас и это доброе дело» (2Кор. 8:1-6).

Зачем Павлу понадобилось подобное «уведомление»? Можно, конечно, предположить, что он искренне радуется щедрости македонян и просто делится своей радостью с другими. Однако в контексте сбора пожертвований рассказ Павла перестает быть просто историей.

Роберт Чалдини в своей работе «Психология влияния» описывает один из приемов сбора денег:

«Организаторы благотворительных телевизионных марафонов посвящают, казалось бы, неоправданно большую часть времени бесконечному перечислению зрителей, которые уже пообещали сделать вклады. Идея, которая должна быть донесена до сознания уклоняющихся, ясна: "Посмотрите на всех тех людей, которые решили дать деньги. Должно быть, и вам следовало бы сделать это"».

Павел создаёт фон для потенциальных жертвователей в Коринфе. Когда он пишет о верующих Македонии, что «...они доброхотны по силам и сверх сил...», - эта фраза говорит о многом.

Павел вынуждает коринфян сравнивать себя с македонянами, провоцирует соревновательность. И ведь пишет он это церкви, где соревновательность и так уже приняла нездоровые черты.

Похвала – это мощное оружие воздействия. И Павел в определённом смысле «дразнит» коринфян, упоминая о «...благодати Божией, данной церквам Македонским...».

Разумеется, не всякая похвала манипулятивна. Но здесь, расхваливая македонян перед коринфянами, Павел пытается заставить последних искать той же похвалы.

Далее он несколько меняет тактику. Теперь похвала адресована коринфянам:

«А как вы изобилуете всем: верою и словом, и познанием, и всяким усердием, и любовью вашею к нам, - так изобилуйте и сею добродетелью» (2Кор. 8:7).

Человек, которого «одарили» подобными комплиментами, а потом попросили об одолжении, с трудом сможет отказать. Ведь при этом он будет чувствовать, что отказывается и от хороших слов, прозвучавших в его адрес.

На этом натиск Павла не ослабевает. Он пишет:

«Говорю это не в виде повеления, но усердием других испытываю искренность и вашей любви» (2Кор.8:8).

Кажется, что Павел раскрыл карты, или проговорился, для чего ему были нужны рассказы об «усердии других». Но здесь он применяет еще более сильный ход. «Вас же никто не заставляет», - как бы говорит он. - «Просто, если вы не пройдете испытания, - это покажет недостаток у вас искренней любви».

И наконец, пафос Павла достигает апогея. Он пишет:

«Ибо вы знаете благодать Господа нашего Иисуса Христа, что Он, будучи богат, обнищал ради вас, дабы вы обогатились Его нищетою» (2Кор. 8:9).

Это, возможно, наиболее сильный риторический приём в религиозный аргументации. Его форма такова: «Раз Иисус сделал так много для вас, неужели вы не хотите…».

Конечно, здесь происходит смысловая подмена: «Бог так много сделал для тебя, поэтому ты должен сделать что-то хорошее для нас». Чувство вины, чувство долга по отношению к Богу используется религиозными манипуляторами в собственных интересах. Они как бы приватизируют Божью благость, заявляя: «Свой долг Богу ты можешь вернуть нам, как Его представителям».

Несколько снижая натиск, Павел продолжает:

«Я даю на это совет: ибо это полезно вам, которые не только начали делать сие, но и желали того еще с прошедшего года. Совершите же теперь самое дело, дабы, чего усердно желали, то и исполнено было по достатку»   (2Кор.8:10-11).

Уже упоминавшийся в этом очерке Роберт Чалдини пишет о данном приеме следующее: «Действительно ли стремление к последовательности способно вынудить нас делать то, что мы в душе не хотим делать? Без сомнения! Желание быть (и выглядеть) последовательным представляет собой чрезвычайно мощное орудие социального влияния, часто заставляющее нас действовать явно вопреки собственным интересам».

В девятой главе того же послания Павел подливает масла в огонь.

«Для меня впрочем излишне писать вам о вспоможении святым, ибо я знаю усердие ваше и хвалюсь вами перед Македонянами, что Ахаия приготовлена еще с прошедшего года; и ревность ваша поощрила многих» (2Кор.9:1-2).

Поразительно, но Павел использует «трюк» с похвалой, играя на амбициях и чувстве вины обеих общин. Он хвалится коринфянами перед македонянами и наоборот. При этом похвала коринфянам дана авансом, и далее Павел пишет, что они теперь должны соответствовать этой похвале.

«Братьев же послал я для того, чтобы похвала моя о вас не оказалась тщетною в сем случае, но чтобы вы, как я говорил, были приготовлены, и чтобы, когда придут со мною Македоняне и найдут вас неготовыми, не остались в стыде мы, - не говорю вы - похвалившись с такою уверенностью» (2Кор.9:3-4).

Здесь, как мы видим, задействуется ещё и чувство стыда. Большинство людей боится упасть в глазах окружающих. И Павел грозит неминуемым позором, чтобы окончательно убедить коринфян.

Мы не знаем, насколько эффективными оказались призывы Павла в данном случае. Был ли сбор финансов в Коринфе обильнее, чем обычно? Но, кажется, что столь широкий репертуар «аргументов» должен был побудить верующих жертвовать усерднее.

Конечно, разговор о манипуляции в послании апостола Павла кажется не совсем обычным. Такой ракурс не вписывается в общепринятую парадигму восприятия апостольского служения.

Но зададимся вопросом – как бы мы восприняли современного проповедника, если бы он активно использовал рассмотренные выше приёмы? Смогли бы мы сказать, что он обращается к нам «...отвергнув скрытные постыдные дела, не прибегая к хитрости и не искажая слова Божия...»?

Использование Павлом манипулятивных приёмов говорит лишь об одном - у Писания есть и человеческая сторона. Очевидно, что апостольский пример не может служить оправданием подобной практики убеждения.

Разумеется, здесь наши нравственные воззрения сталкиваются с прагматикой жизни, порождая массу других вопросов.

Можно ли вообще избежать манипуляции в общении с другими людьми? Всякая ли манипуляция дурна? Что, если наши цели благи? Что, если мы желаем таким образом сделать ближних счастливыми? Насколько этически оправдана манипуляция в благовестии? Допустимо ли эмоционально провоцировать слушателей на покаяние? И т. п.

Ответы на эти вопросы лежат за пределами экзегезы рассмотренных выше отрывков Писания. Их следует искать в области нравственного богословия, основанного, в том числе и на посланиях «наименьшего из апостолов».

Автор: Андрей Суховский
Официальный сайт: http://sukhovskiy.blogspot.ru