Параклетос
В Евангелии от Иоанна Иисус говорит: «И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек» (Ин. 14:16). Слово «другой» означает, что раньше эту миссию выполнял Один, то есть Иисус Христос, а теперь Другой – Сам Дух Святой. Будучи на земле Спаситель по невероятному Своему человеколюбию всегда стремится быть Утешителем людей. Люди к Нему приходили и ни одно открытое сердце не уходило от Него не утешенным. «Я, Я Сам — Утешитель ваш» (Ис. 51:12), — говорил Господь еще во времена Ветхого Завета. Бог всегда хотел этих близких отношений с человеком, однако понимали Его лишь единицы.
Одним из таких людей был Давид, просивший: «Покажи на мне знамение во благо, да видят ненавидящие меня и устыдятся, потому что Ты, Господи, помог мне и утешил меня» (Пс. 85:17). Так же понял Его и Иов, чей пример жизни мы скоро начнем разбирать. Когда ты слаб и нуждаешься в поддержке, утешение – единственная дверь через которую человек может принять настоящую дружескую помощь, которая выражена в сердечной близости и понимании. Без соучастия, проявленного другой стороной и вытекающего из него утешения любая помощь становится номинальной и даже где-то навязанной. И Господь не хочет этого.
В древнегреческом языке на месте русского слова «утешитель» стоит слово «параклетос», которое имеет более глубокий смысл, чем просто «утешитель». Прежде всего, оно означает того, кто может прийти на помощь, и причины, по которым он может это сделать, играют здесь немаловажную роль. Древние греки называли этим словом адвоката в сложных делах, свидетеля защиты, эксперта, дающего совет в трудном деле, или того, кто поддерживает упавших духом солдат в армии, ободряя их. Еще одно значение этого слова, хорошо передающее суть утешения, — это идущий рядом. Помимо этого, в Библии много мест, где древнегреческое слово «параклетос» переведено на русский как заступник, ходатай, защитник, помощник. Давайте теперь попробуем, проникнувшись всей глубиной этого качества Духа Святого, понять, почему первое, что нам так необходимо, — это познать Господа как своего личного Утешителя.
Утешение Духа Святого качественно иное, нежели утешение человеческое. Оно, в первую очередь, дает силы и способность справиться со всеми жизненными обстоятельствами и невзгодами, которые могут обрушиться на человека. А человеческое утешение, если им, конечно, не движет Божья любовь, зачастую сводится к пустым словам сочувствия, как с досадой сказал о своих «утешителях» Иов: «Слышал я много такого; жалкие утешители все вы. Будет ли конец ветреным словам?..» (Иов. 16:2,3). Такое утешение является поверхностным, не сопереживающим и не сострадающим, как это делает настоящая любовь. Утешение без любви становится повинностью, как бы вменяясь друзьям в обязанность, из-за чего те становятся лицемерами, говорящими не сочувственные слова, а укоры под видом добрых советов. Однако Дух Святой не дает просто добрых советов. Он по-настоящему сопереживает и участвует в жизни человека, отчего такое утешение рождает в ответ желание совершенствоваться, ибо дает настоящие силы преодолевать и идти дальше.
Представить Духа Святого без утешения, которое Он дает, так же невозможно, как невозможно представить нашего Небесного Отца без милости. Божья милость, явленная во Христе Иисусе через прощение и оправдание, изливается в наши сердца утешением Духа Святого. Таким образом, третья ипостась Бога — Дух Святой — являет нам третью ипостась милости — утешение. А, значит, Божья милость может прийти к нам лишь через утешающее действие Духа Святого.
Давид говорит: «Ты дал мне щит спасения Твоего, и десница Твоя поддерживает меня, и милость Твоя возвеличивает меня» (Пс. 17:36). Слова о возвеличивающей милости, которые мы только что прочитали, приводят мне на ум довольно яркую аналогию: предположим, какой-то человек предал своего друга, но вместо полагаемой по обыкновению обиды или какой-нибудь другой негативной реакции, получил прощение. Но прощение друга какое-то необычное: он не напоминает ему при каждом удобном случае о былой ошибке, не обременяет его расспросами типа «как он мог так поступить», не смотрит на виновного укоризненным взглядом, глубоко вздыхая, сообщая ему в то же время, что прощает его. Может так статься, что он даже и не скажет ему, что прощает его, поскольку его отношение к другу в действительности не менялось, оставаясь таким же доброжелательным, как и прежде, словно подорвавшего доверие поступка и не было. Причиной тому служит самая настоящая любовь.
Верный друг попросту не желает соглашаться с произошедшим, находя оправдание своему провинившемуся товарищу. Тем самым он возвращает их отношениям прежнее измерение любви и доверия. Не это ли есть верх милости? Не так ли поступил с нами Господь, оправдывая нас во Христе Иисусе? Согласитесь, что от такой милости появляются силы и вырастают крылья. И если на минуту представить себя в роли предавшего друга, то, поверьте, незаслуженная милость, которую вы получите в ответ, не просто оживит вас и даст вам желание жить, ликовать и сворачивать горы для такого благословенного друга, но и возвеличит вас, подняв над собственным грехом. Ничто так не возвышает, как любовь и милость, и ничто так не приближает, как прощение и оправдание.
«Прикрывающий проступок ищет любви; а кто снова напоминает о нем, тот удаляет друга» (Прит. 17:9). Иисус не просто жил так, это была Его основная миссия. Он на кресте прикрыл нас телом Своим, взяв на себя наши проступки, и этим явил нам Божью любовь. Он никогда больше не помянет их нам, если мы в них искренне раскаялись, и не укорит нас, если мы расстались с этим грехом. Это как с другом: любовь и безусловное прощение которого обязательно приведет нас к сильному раскаянию, да такому, что в следующий раз мы уже не сможем сделать ничего подобного. Поступок друга победил в нас зло и лишил нас всякого желания снова подводить его. Теперь легче будет обесславиться или даже поставить под удар собственную жизнь, чем вновь подвести столь верного и любящего друга.
Подобные поступки наших друзей не только оживляют нас и дают силы справляться с похожими ситуациями в будущем, но и рождают в нашем сердце любовь и снисходительность ко всем, у кого есть такие же трудности и соблазны. Каждый, кто пережил и познал на себе Божье утешение, сможет заметить эту нужду и в других сердцах, помочь им справиться и передать полноту Божьего утешения без укоров и обвинения. Но, увы, многие люди, думая, что делают добро, вместо должного утешения причиняют своим споткнувшимся друзьям только обиду, отдаляя их от себя своими упреками и «исправлениями». Они не осознают, что такой «помощью», скорее, демонстрируют свою духовную несостоятельность, нежелание понять и даже неспособность простить. Все это вместо покаяния и возрождения человека, нуждающегося в помощи, приводит к конфликту, разногласию и недоверию тем, кто хочет протянуть руку помощи. Ну а самое главное, трагедия нуждающегося в утешении сердца благодаря такой «поддержке» только усугубляется.
Однако, если мы продолжим читать всю ту же 17-ю главу книги Притч Соломона, то далее мы неожиданно для себя столкнемся с несколько иным примером. Вопреки утверждению 9-го стиха, где прикрывающий человек ищет любви, там мы встречаем совершенно других людей, движимых порочными желаниями испорченного сердца: «оправдывающий нечестивого и обвиняющий праведного — оба мерзость пред Господом» (Прит. 17:15). На первый взгляд 9-й и 15-й стихи не противоречат друг другу. Неужели «прикрывающий проступок» и «оправдывающий нечестивого» — это не одно и то же? Поскольку эти места Писания находятся в одной главе и практически следуют друг за другом, напрашивается ответ, что в обоих местах говориться о благородном акте оправдания. Однако почему в таком случае мы видим совершенно разное отношение Господа? В первом случае это называется любовью, а во втором — мерзостью перед Богом.
В этом-то и есть вся загвоздка, преодолеть которую не позволяет обманутое сердце. Более того, как мы выяснили раньше, в христианской среде эта трагедия усиливается на порядок, поскольку собственные низменные желания, зависть, обиды, заблуждения или упрямство зачастую выдаются за желания от Господа, что является настоящим лицемерием, которое и приводит к неизбежному разрушению отношений с Богом и людьми, утрате веры и деградации духовной жизни.
Причина же заключается в том, что те люди, которые имеют в сердце злое сокровище, явно или тайно (что бывает чаще всего) будут стремиться защитить именно его. Это своего рода закон: все слова и действия человека будут направлены лишь на защиту того, что в данный момент дороже всего его сердцу. Такой человек — вольно или невольно — становится как бы адвокатом своего порока. И уже неважно, где этот порок находится — в нём самом или в другом человеке. Человек с порочным сердцем всегда будет защищать свой порок, либо совершая нападки на праведника, который своею правдой обличает такого человека, либо оправдывая нечестивого, который поступает так, как поступил бы он сам в подобной ситуации.
«Положи, Господи, охрану устам моим, и огради двери уст моих; не дай уклониться сердцу моему к словам лукавым для извинения дел греховных вместе с людьми, делающими беззаконие, и да не вкушу я от сластей их» (Пс. 140:3,4). Вопль Давида исходит из самого сердца. Похоже, он сполна насмотрелся на поведение лицемерных людей и наслушался их словоблудия, поэтому, прежде всего, он просит: «Положи, Господи, охрану устам моим, и огради двери уст моих», чтобы не стать тем, из уст кого льется такая порочная и очерняющая неправда. И для того чтобы уста его говорили только от избытка доброго сокровища в сердце, а не праздные слова, Давид продолжает: «Не дай уклониться сердцу моему к словам лукавым для извинения дел греховных», — это как раз то, о чем мы в предыдущем абзаце и говорили.
Извинение дел греховных — это как бы оправдание того, что делает беззаконный человек, ведомый собственною похотью. Ибо сказано, что «каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью» (Иак. 1:14). Этого и не желает Давид, потому что прекрасно знает, что подобные увлечения лишают праведника собственного пути, на котором он может познать Бога. Давайте вспомним, что в этом и заключается главная цель дьявола, который подначивает врагов Давида, дабы те всеми возможными способами сталкивали его с пути правды. «Суди меня по правде Твоей, Господи, Боже мой, и да не торжествуют они (враги — от авт.) надо мною» (Пс. 34:24), — смело молится Давид, призывая Господа восстановить Его правду, когда дело доходит до её наглого искажения с помощью силы.
Давид знает, что он прав в своих желаниях перед Всевышним. Если же это не так, то суд, призванный восстановить правду, совершит свою работу не только над теми, кто превозносится над праведником, желая повредить Божьим путям, но и над ним, что станет надежной страховкой и корректировкой жизни праведника. Потому-то, оглядываясь назад и видя торжество Божьих судов как в истории своего народа, так и в своей собственной жизни, Давид говорит: «Вспоминал суды Твои, Господи, от века, и утешался» (Пс. 118:52). Вот еще один необычный и на первый взгляд даже пугающий, способ утешения от Господа – это суды. Именно они сохраняют нас от гибели, если какое-либо заблуждение или искушение уводит праведника с пути правды.
«Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох - они успокаивают меня» (Пс.22:4). Жезл и посох – инструменты пастуха, коими он подгоняет или наоборот тормозит свернувшую не туда овцу, что со стороны выгляди, скорее, как насилие или ограничение свободы, но по факту является хорошим средством защиты и помощи для сбившейся овцы. А тем, у кого в жизни отсутствуют суды, Давид предлагает задуматься и проверить собственную жизнь в свете следующих слов: «В надмении своем нечестивый пренебрегает Господа: "не взыщет"; во всех помыслах его: "нет Бога!" Во всякое время пути его гибельны; суды Твои далеки для него; на всех врагов своих он смотрит с пренебрежением» (Пс.9:25,26). Кто этот человек, если даже суды от Господа обходят его стороной, без всякой надежды на исправление его жизни?
В конце книги я намерен еще раз затронуть тему оправдания, чтобы нам лучше осознать ее роль в нашей жизни. Для этого мы вновь попытаемся сравнить два необычных места из семнадцатой главы Притч Соломона, которые мы недавно поднимали, однако сделаю это уже в свете новых откровений, которые мы к тому моменту разберем.