Самоконтроль и совесть

«Научите меня, и я замолчу; укажите, в чем я погрешил. Как сильны слова правды! Но что доказывают обличения ваши? Вы придумываете речи для обличения? — На ветер пускаете слова ваши. Вы нападаете на сироту, и роете яму другу вашему. Но про­шу вас, взгляните на меня; буду ли я говорить ложь пред лицем ва­шим? Пересмотрите, есть ли неправда? пересмотрите, — прав­да моя. Есть ли на языке моем неправда? Неужели гортань моя не может различить горечи?» (Иов. 6:24–30). Безусловно, Иов на своём жизненном пути был прав потому, что уверен­но держался собственного призвания. Он никогда и никого не осудил, более того, помогал другим, проповедуя и распростра­няя тем самым добро. Конечно, в данный момент он был серьезно омрачен проблемами, истинный смысл которых он пока ещё не мог постичь, но это было лишь делом времени.

Но поскольку Иов был праведен, Бог имел серьезные шансы довести процесс его совершенствования до конца. По этой же причине Иов впол­не искренне говорит своим «друзьям» примерно следующее: «Хорошо, укажите мне конкретно, в чем я согрешил, и тогда я замолчу. Но никакого греха, на самом деле, нет». Он даёт им понять, что слова правды сильны, и правдивым людям нет смысла лгать и юлить, потому что исполнение правды для них важнее, чем собственный авторитет, сколько бы он ни стоил. «Чем же вы движимы, что столь усердны в своем намерении доказать то, чего нет?» — задается вопросом Иов. Продолжая обличать его, «друзья» лишь вскрывают свою гнилую суть, что доказывает надуманность их упреков. Иов же, надеясь на их совесть, про­сит их как друзей не рыть ему яму своими безосновательными обличениями. Но вместо слов поддержки он слышит лишь то, что еще больше убивает его, забирая оставшиеся силы и на­дежду.

Заметьте, что какие бы речи и оценки ни звучали со стороны даже некогда близких друзей, такой человек всё равно продол­жает оставаться праведником благодаря тому, что он держится и не сходит со своего пути правды. Тем не менее, в попытке хоть как-то оправ­дать «друзей», хочется спросить Иова: «Неужели ты ни в чем не сомневаешься? Почему бы тебе не попробовать взглянуть на себя чуть более критично, посудив самого себя? А вдруг друзья правы?» Ведь слово Божье говорит: «Ибо, если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы; будучи же судимы, на­казываемся от Господа, чтобы не быть осужденными с миром» (1 Кор. 11:31,32). Вдруг это тот самый случай? Почему Иов этого не делает? Или всё-таки он это делает, но только вы­глядит это не так, как хотелось бы «друзьям»?

Дело в том, что существуют две диаметрально противоположные формы суда над самим собой: первая — самоосуждение, которое при де­тальном его рассмотрении вовсе не является судом, о ко­тором говорит Слово Божье, и вторая — самоконтроль, но не тот который возникает в результате религиозного рвения или законничества (такой контроль над собственной жизнью в итоге приведет к полному провалу), но тот который естественным образом управляется новыми приоритетами и искренним желанием исполнить то призвание, в которое призван идущий путем правды.

О самоосуждении — искаженном дьяволом суде над со­бой, Писание говорит так: «Ты имеешь веру? имей ее сам в себе, пред Богом. Блажен, кто не осуждает себя в том, что избира­ет» (Рим. 14:22). Именно такой путь должны избирать пома­занники Бога Всевышнего. Если же спутать самоосуждение с самоконтролем, это может стать серьезным тормозом в ду­ховном развитии личности. Именно самоосуждение способно помешать честным и свободным перед Богом людям держать собственный инструмент самоконтроля в рабочем состоянии. Благодаря исправной работе инструмента самоконтроля у че­ловека не будет никакой нужды ежедневно ломать себе голову над тем, что я сделал не так, и где я мог ошибиться. Постоянно действующая сигнальная система под названием «совесть» по­средством Духа Святого обязательно даст знать, когда и где в жизни человека появляется неправда, и в чём состоит соверша­емый грех. Добрая и непорочная совесть берёт на себя функ­цию самоконтроля, что позволяет не доводить дело до угнета­ющего самосуда и самобичевания.

Верным признаком исправной работы данной сигнальной системы является и то, что она срабатывает при первом появ­лении несправедливой, осуждающей или греховной мысли по отношению к другому человеку и уж тем более при соверше­нии ошибки или греха, если по какой-то причине человеку так и не удалось на первых порах отследить и уничтожить зародившуюся греховную мысль. Добрая и непорочная совесть позволяет Иову уверенно отслеживать как ход своей собственной жизни, так и сделать соответствующий вывод в отношении поведения своих «друзей», когда те вторгаются и прибегают к духовному давлению на него. «…доколе еще дыхание мое во мне и дух Божий в ноздрях моих, не скажут уста мои неправды, и язык мой не произнесет лжи! Далек я от того, чтобы признать вас спра­ведливыми; доколе не умру, не уступлю непорочности моей. Креп­ко держал я правду мою и не опущу ее; не укорит меня сердце мое во все дни мои» (Иов. 27:3–6).

По сути, тот же самый вывод о себе делает и апостол Павел: «Для меня очень мало значит, как судите обо мне вы, или как судят другие люди; я и сам не сужу о себе. Ибо хотя я ничего не знаю за собою, но тем не оправдываюсь; судия же мне Господь» (1 Кор. 4:3,4). Подобное суждение у большинства людей вызывает раз­дражение и, следовательно, для таких «упрямцев», как Иов или Павел создаёт ещё больше проблем и врагов. Красноречи­вый пример тому — жизнь Давида. «Ненавидящих меня без вины больше, нежели волос на голове моей. Враги мои, преследующие меня несправедливо, усилились...» (Пс. 68:5). Он раздражал и на­водил страх на многих лицемеров и беззаконников, потому что всякий, кто следует иным путем, отличным от пути правды, но пересекающийся в своих интересах с праведником, невольно обличается, как бы взвешиваясь на весах появившейся перед ним правды.

На фоне настоящей праведной жизни, что пересекла дорогу такому беззаконнику, начинают проявляться вещи, ко­торые уязвленное самолюбие не хочет признавать. Рано или поздно перед таким человеком независимо от его желания встает вы­бор: либо принять мировоззрение и образ жизни этой возникшей перед ним правды и отказаться от своей неправды, либо продолжать защищать свою неправедную позицию и войти с чело­веком, который исполняет правду, в конфликт. Если человек избирает последнее, то став теперь противником, он под давлением духа заблуждения начи­нает извращать позицию праведника, очерняя её через призму своего испорченного сердца.

К примеру, некоторые, подобные «друзьям» Иова люди, о коих мы читаем в книге, начинают претыкаться, раздражаться и в итоге озлобляться из-за того, что такие праведники, как Иов, Павел или Давид, твёрдо идут по своему пути, никак не прогибаясь и не поддаваясь на провокации неправ­ды. Вопреки желаниям подобных «друзей» они отказываются признавать их ошибочные убеждения равными своим праведным убеждениям и к тому же не желают кого-либо осуждать, в том числе даже самих себя. Всё потому что они свободны от этой проблемы, благодаря чему могут уверенно заявить о себе: «Совесть же разумею не свою, а другого: ибо для чего моей свободе быть судимой чужою совестью?» (1 Кор. 10:29). То есть они оперируют уже даже не своей совестью, как бы пытаясь сохранить её незапятнанной, но знают гораздо более действенный метод защиты правды – отвечать за чистоту и не поврежденность совести своего оппонента, проявляя тем самым свою заботу о его судьбе.

Человек, идущий путем правды, не желает чинить неспра­ведливый суд в жизнях других людей, его единственное же­лание — познать и воплотить то, что хочет увидеть в нём Бог. «Суди меня, Господи, по правде моей и по непорочности моей во мне» (Пс. 7:9б). Будучи увлечённым и любящим Бога человеком, с един­ственным, по сути, стремлением — исполнить Его волю, Давид, действительно, был непорочен в своих желаниях. Благодаря такому стремлению его совесть была чиста, поэтому он чувствовал полную уверенность в собственной правоте, которая, как мы понимаем, была не от гордости, а от Духа Святого, который и предавал ему по жизни особую твёрдость. Эта твёр­дость играла далеко не последнюю роль в деле продвижения правды, и об этом неотъемлемом качестве правды мы обязательно будем говорить, но немного позже.

«Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7:1), — это слова Иисуса Христа, в которых сформулирован один из важнейших духовных законов вселенной. Наши герои: Иов, Давид и Павел, зная этот наиважнейший духовный закон, не производят суд по отношению к другим, что автоматически может означать одно, — они так же не будут су­димы. Им нечего беспокоиться, и они хорошо об этом знают. Теперь им можно смело ступать дальше и без лишних преград продвигать другие более важные дела. Удивительно, но даже если в таком случае ненароком совершить ошибку, мы не вызовем осуждение, поскольку не ошибались в главном и сохраняли вектор своей любви к Богу.

В противном случае беспокойство и постоянное занятие самоосуждением отвлекало бы на себя наше ценное духовное внимание и много сил, лишая помазанников Божьих возможности ис­полнять своё призвание. Безусловно, важность суда над самим собой неоспорима особенно, если нам об этом говорит совесть. Также это бывает актуально и на началь­ной стадии духовного роста, или, другими словами, в состоянии духовного младен­чества. Однако для человека, идущего путём правды, это будет обременительным, духовно затратным и даже бесполезным занятием, потому что суд с холостым результатом лишь распыляет силы человека, следующего путём правды, которые тот должен расходовать на исполнение своего призвания.

Кстати, именно этим ма­нёвром умело пользовались лжепророки, когда намеревались «потопить» Божьего праведника, о чём мы говорили выше, в главе «Пророк обманутого сердца». Теперь по их пути идут «друзья», взяв на себя незавидную роль этих лже­пророков. И поэтому честный перед собой, перед людьми и Богом Иов так вопрошает: «Неужели гортань моя не может различить го­речи?» (Иов. 6:30), иначе говоря он, находясь уже в отчаянии, спрашивает: «Неужели я разучился разли­чать, что есть хорошо, а что плохо?». Мы понимаем, что речь тут идёт о той самой лжи, которую пытались внушить Иову его «друзья».

Также огромная просьба не путать позицию Иова с по­зицией самоправедного человека, что очень часто пытаются приписать Иову. «Если я согрешил, то что я сделаю Тебе, страж человеков! Зачем Ты поставил меня противником Себе, так что я стал самому себе в тягость? И зачем бы не про­стить мне греха и не снять с меня беззакония моего? ибо, вот, я лягу в прахе; завтра поищешь меня, и меня нет» (Иов. 7:20,21). Иов конечно, и не без помощи «друзей», допускает возмож­ность своего согрешения, но проблема совершенно ни в этом, по­скольку мы знаем, что даже наличие прегрешения, в котором человек готов раскаяться, не может в целом лишить его пути правды, наоборот, в чём-то даже усиливает его позицию.

Проблема в другом — в отсутствии сердечного сокрушения перед Богом. Сокрушения, без которого любой путь правды так и останется в глазах человека лишь за­слугой плоти. А это, выражаясь деловым языком, инвестиции в банк, который скоро лопнет. Но лишь попав в стесненные об­стоятельства, Иов наконец начинает осознавать свою немощь без Бога и нужду в Том, Кто сможет все это исправить. «Ибо так говорит Высокий и Превознесенный, вечно Живущий, — Святый имя Его: Я живу на высоте небес и во святилище, и также с сокрушен­ными и смиренными духом, чтобы оживлять дух смиренных и оживлять сердца сокрушенных» (Ис. 57:15). Об этом состоянии мы уже говорили, когда разбирали тему утешающей роли Свя­того Духа. И, по всей видимости, Иов уже очень близок к такой капитуля­ции перед Богом.