Какое ты изделие?

Размышляя в Послании к Римлянам о детях Авраамовых, которые не все таковые, потому что не плотские дети при­знаются детьми Божьими, но дети обетования, апостол Павел приводит один любопытный пример с двумя детьми Ревекки, наталкивая тем самым на одну непростую мысль. Итак, «Ибо, когда они еще не родились и не сделали ничего доброго или худого, — дабы изволение Божие в избрании происходило не от дел, но от При­зывающего, — сказано было ей: „больший будет в порабощении у меньшего“, как и написано: „Иакова Я возлюбил, а Исава воз­ненавидел“. Что же скажем? Неужели неправда у Бога? Никак. Ибо Он говорит Моисею: „кого миловать, помилую; кого жалеть, пожалею“. Итак помилование зависит не от желающего и не от подвизающегося, но от Бога милующего. Ибо Писание говорит фараону: „для того самого Я и поставил тебя, чтобы показать над тобою силу Мою, и чтобы проповедано было имя Мое по всей земле“. Итак, кого хочет, милует; а кого хочет, ожесточает. Ты скажешь мне: „за что же еще обвиняет? Ибо кто противо­станет воле Его?“ А ты кто, человек, что споришь с Богом? Изделие скажет ли сделавшему его: „зачем ты меня так сде­лал?“ Не властен ли горшечник над глиною, чтобы из той же сме­си сделать один сосуд для почетного употребления, а другой для низкого?» (Рим. 9:11–21).

Мотивы всех поступков Бога человеческим умом осознать невозможно, тем более бесполезно с ними спорить. Несмотря на это, возможно ли нам как-то понять почему сначала в качестве примера в этом тексте Священного Писания приводится Иаков, ко­торого Бог возлюбил, затем Исав, которого Он возненавидел, потом появляется фараон, которого Бог для того и поставил, чтобы пока­зать над ним Свою силу? В конце концов почему всё это сравнивается со своевольным изделием, диктующим условия своему творцу, отчего, собственно, и возникает резонный вопрос – не властен ли горшечник над глиною? Конечно властен! А значит всё это, как ни крути, снова разговор о приоритете правды, поскольку изволение Божье определяет суть всего происходящего, ни условия, ни законы и не дела человеческие, но избрание, то есть главный выбор происходит от Самого Призывающего, то есть от Бога.

«А почему так стро­го и категорически», – спросят некоторые? И тут мы должны понимать, что Бог и демократия два несовместимых понятия. Да, мы всегда можем договориться с Богом в нашей тайной комнате, как это может сделать возлюбленный сын с Отцом, но «качать права» … Представьте если вдруг глина станет каким-то образом указывать горшечнику, какой сосуд и для каких нужд надобно сейчас из неё сделать? Где в таком случае автор? И автор ли будет это? А если мы своими требованиями вдруг станем иметь вес в принятии ре­шений о судьбах мира? Вы только представьте какой хаос тогда начнётся — эдакий не­передаваемый кавардак с цепной реакцией. Да он собственно и творится в пределах той ответственности, которая ещё доступна человечеству.

С предыдущим вопросом в какой-то степени разобрались, однако невозможно не признать, что существует другой более каверзный вопрос, поставленный Павлом: «кого хочет, милует; а кого хочет, ожесточает... так за что же еще и обвиняет? Ибо кто противостанет воле Его?». Большинство этот вопрос просто ставит в тупик, некоторым он не даёт покоя и буквально раздражает. Однако несмотря на его провокационность Слово Божье, не стесняясь поднимает его. Что за этим стоит? И как на него ответить? Ответ уже в следующем стихе, и он тоже сформулирован в виде вопроса: «А ты кто, человек, что споришь с Богом?». Да, это именно то, что называется провокацией, которая чётко выявляет признаки сердца, ещё не смирившегося перед Богом человека. Споришь, значит ещё не смирён. Проверка тестом апостола Павла не пройдена.

Но не переживайте, для тех, кто действительно желает разобраться Слово Божье даёт вполне исчерпывающее объяснение, почему одни изделия становятся сосудами низкого употребления, а другие — почётными изделиями. Но прежде чем привести место из Священного Писания, которое отвечало бы на поставленный вопрос, хочу заострить внимание на том, что данному примеру предшествует разговор об отступниках, которые обнаружились в Церкви. Павел, называя их по имени, уличает их в ереси «Таковы Именей и Филит, которые отступили от истины, говоря, что воскресение уже было, и разрушают в некоторых веру» (2Тим.2:17,18) и предупреждает других, наставляя о том, что является твёрдым основанием для настоящего христианина. Итак, «но твердое ос­нование Божие стоит, имея печать сию: „познал Господь Своих“; и: „да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Госпо­да“. А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебря­ные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении. Итак, кто будет чист от сего, тот бу­дет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело» (2 Тим. 2:19–21).

В послании к Тимофею мы чётко видим, что человек на самом деле не лишён выбора, а значит какими нам в итоге быть со­судами, зависит и от нас. Одно дело, когда мы сталкиваемся с некой данностью, другое дело что мы делаем в связи с этим, пытаемся ли мы при негативном раскладе что-то изменить. Для Господа это наиважнейший фактор, который характеризует человека. Без сомнения, наша свобода остается при нас, но вот только Именей и Филит, которых в Послании к Тимофею обличал Павел, решили эту свободу использовать по своему усмотрению, вздумав учить людей, о каком-то своём воскресении. Безусловно об их учении знали не только люди, но и Бог. Более того, Он видел их в вечности, изначально знал, какую неот­ступную позицию они займут по отношению к истине, дискредитируя её. Налицо конфликтная ситуация, в которой Именей и Фи­лит сами выбрали быть сосудами низкого употребления, как в своё время это сделал фараон или тот же Исав.

С Исавом история оказалась ненамного сложнее, несмотря на то, что про него сказано: «когда они еще не родились и не сделали ничего доброго или худого... Исава возненавидел». Бог, видящий из веч­ности, даже не предвидит, Он просто знает, кто какой выбор сделает и по какому пути пой­дёт, и поэтому с самого начала благоволит к боящимся Бога и ищущим правды Его и противостоит тем, кто избирает путь неправды, как это и было в случае с Исавом. «Я знал, что ты упорен, и что в шее твоей жилы железные, и лоб твой — медный; поэтому и объявлял тебе задолго, прежде нежели это приходило, и предъявлял тебе, чтобы ты не сказал: „идол мой сделал это, и истукан мой и изваянный мой повелел этому быть“» (Ис. 48:4,5).

С одной стороны, Горшечник лепит, как Ему надо, преследуя Свой замысел, с другой стороны, сосуд вправе сам решать, какой водой ему быть заполненным — живой или мертвой. Если во­дой живой, тогда наше предназначение и путь определяет и благословляет Бог, волю Которого мы постоянно ищем. Если мертвой, то мы поступаем согласно своим прихотям, идя на поводу у лукавого, всё более и более утверждаясь на путях неправды. Но, конеч­но, речь не идёт о том, что теперь Бог специально станет на­сылать на согрешающего в своих делах человека какие-то беды, как может показаться после чтения слов пророка Исаии. В Евангелии от Матфея (Мф. 7:24–27) говорится, что дождь и буря одинаково устремляются как на человека благоразумного, так и на безрассудного, только вот благоразумный благодаря этому лишь утвердится в правильности своего пути, а человек безрассудный в конце концов упадёт.

Всё просто, то что Господь видит изначально в сердце человека, через определённое время проявляется в делах, которые замечают уже люди. Испорченное пороком сердце скрыть невозможно. Поэтому, всё что достаточно видеть Господу – это истинные намерения человека, которые и определят последующее отношение человека к Богу, к людям и самой жизни. У благоразумного, в отличие от безрассудного, правильное отношение сформировано изначально, и он им будет руководствоваться в любых ситуациях, даже не смотря на совершаемые ошибки. У безрассудного, вектор его желаний всегда направлен от Бога, поэтому чтобы не попало в зону устремлений этакого вектора, будет охотно принято либо, как минимум не будет вызывать противления, в отличие от богоугодных и душеспасительных направлений – всё они по умолчанию будут восприниматься таким человеком либо враждебно, либо оппозиционно.

В свете этого, конфликт с такими деструктивными членами общества, как это было в случае с Именеем и Филитом, порой становится единственно возможным средством, останавливаю­щим грех, который они распространяют. Ну а пресекать подобное распространение необходимо, поскольку оно по своей сути всегда является богоборческим и направлено на разложение окружающего общества. Увы, но часто такая лукавая тактика срабатывает и общество уловляется и обольщается на подобные басни. Посему в случае ошибки большинства, единственно возможным средством собственного спасения зачастую становится выход из такого развра­щенного общества. И такой разрыв скорее всего будет сопровождаться конфликтом, который в виде разногласий де-факто уже существует.

Повторюсь ещё раз, Господь не является сторонни­ком конфликтов, но если речь идёт о том, чтобы пресечь грех, который стал покушаться на совершенство Божьего замысла (например, как это было во дни Вавилонского столпотворе­ния, когда Бог разделил народы, чтобы те не совершили самоубийственной ошибки), конфликт и разделение, как последняя стадия исправления, оправдывают себя и бояться их не следует. «Моисей увидел, что это народ необузданный, ибо Аарон допустил его до необузданности, к посрамлению пред вра­гами его. И стал Моисей в воротах стана и сказал: кто Госпо­день, — ко мне! И собрались к нему все сыны Левиины. И он сказал им: так говорит Господь Бог Израилев: возложите каждый свой меч на бедро свое, пройдите по стану от ворот до ворот и об­ратно, и убивайте каждый брата своего, каждый друга своего, каждый ближнего своего» (Исх. 32:25–27).

Несмотря на жесткие нравы прошлого Господь пошагово производит в людях работу любви. Посему сохраняя ту же категоричность и безжалостность по отношению ко греху, Новый Завет в корне меняет наше отношение к конфликту, переводя поиски его решения внутрь человека, где должен находиться бесконечный источник любви, сил и мудрости от Бога. Поэтому ещё до того, как начнётся окончательный раздор, живущий в нас Дух Святой должен нам подсказать иную мо­дель решения проблемы, модель которую Христос выразил следую­щим образом: «Если же согрешит против тебя брат твой, пой­ди и обличи его между тобою и им одним: если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидете­лей подтвердилось всякое слово. Если же не послушает их, ска­жи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь. Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе» (Мф. 18:15–18).

Из этого библейского текста мы видим, что Иисус прежде признаёт тот факт, что в сторонах конфликта всегда есть пострадавшая сторона – то есть правая и виновник. И по­скольку виновная сторона редко когда замечает свой грех, то Господь советует пострадавшей стороне подойти и тет-а-тет вы­сказать виновнику те ошибки, которыми он согрешил против неё. Может быть многие из них после разговора покажутся уже не такими страшными. Но даже если это не так, и согрешение имело место, то искренность правой стороны в желании разо­браться должна лишь укрепить братские взаимоотношения между людьми. Подобный шаг требует от правой стороны се­рьезных усилий любви, потому что обличение, о котором го­ворит Иисус, должно быть кротким, чтобы не усугубить и без того испорченное дьяволом отношение виновной стороны.

Однако такое благополучное разрешение ситуации возможно будет только в том случае, если виновная сторона признается в со­вершенной ей ошибке. Если же нет, и виновник не признает­ся, более того начнёт защищать совершенный им грех, усугубляя тем своё положение, то Господь предлагает задействовать следующий этап – привести с собой ещё двух или трёх свидетелей — желательно, умудрённых опытом, утверждённых в вере и искренних сердцем людей, которые без лицемерия и предвзятости смогут отличить правду от лжи и, соответственно, обличить виновника.

Почему Иисус так настойчиво предлагает добиваться правды? Конечно же, не из-за уязвлённого самолюбия по­страдавшей стороны. Но для того, чтобы не потерять согрешив­шую душу. Вот духовный принцип, который всегда действует: «Итак исповедайте друг другу грехи и молитесь друг за друга, чтобы быть исцеленными. Большую силу имеет усиленная молит­ва праведного» (Иак. 5:16 — совр. перевод). Виновный человек должен исповедать свой грех той стороне, перед которой он со­грешил, иначе ему не быть исцеленным, будь то духовно или физически. И это всё тот же путь возвращения на стези правды, о котором мы говорили в главе «Приготовьте путь Господу». Без этого шага человеку не спастись.

Поэтому если и во второй раз правая сторона потерпит фиаско, Господь предлагает вынести это дело в Церковь, которая своей поддержкой должна обличить виновную сторону. А если и это не поможет, «то да будет он тебе, как язычник и мытарь». На первый взгляд, из уст Христа исходит довольно непонятный совет. Почему Христос, Который на протяжении всего Еванге­лия был другом и врачом всех мытарей и грешников, включая и язычников, вдруг в таком негативном ключе упоминает тех, ради кого Он пришёл на эту землю? Ведь уподобляя виновника мытарям и язычникам, Господь уподобляет его и тем, к кому Он Сам ходил и к кому посылал Своих учеников. Однако это стереотип. Как раз-таки в этом сравнении, и нужно искать ответ.

На самом деле Христос упо­минает об этих людях без пренебрежения. Не знаю почему, но сейчас эти слова в контексте данного учения Христа восприни­маются, скорее, в негативном смысле, тогда как должны вос­приниматься наоборот — в духе Христовой милости, с которой пришёл на землю Господь, дабы спасти тех же мытарей и языч­ников: «...Я пришел не судить мир, но спасти мир» (Ин. 12:47). Следовательно, Господь предлагает нам не судить и не проклинать таких людей, а отнестись к ним, как к мытарям и язычникам, снова нуждающимся в слове благодати, ибо они так и не поняли Христа, потому что не увидели своего греха. С этого момента для правой стороны этот человек становится как обычный язычник, кото­рый снова и также сильно нуждается в Евангелии, как и любой другой, не познавший ещё Христа. Недаром в той же 18-й главе Евангелия от Матфея, в которой Иисус говорит об одном согрешившем брате, мы читаем, как Пётр спрашивает Христа: «...Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз?» (Мф. 18:21), и Христос отвечает: «...не говорю тебе: „до семи“, но до седмижды семидесяти раз» (Мф. 18:22).

«Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе» (Мф. 18:18). Данный стих, которым завершил свой при­мер с согрешившим братом Христос, не говорит нам о какой-то особой мистической власти, как предпочитают интерпретиро­вать эти слова многие. Нет, он говорит о власти поступать так, как поступил бы Христос в том случае, когда видимого смысла в добром и милостивом поступке уже казалось бы нет. То есть о власти на­шего решения простить или же не простить грех согрешившего против нас человека.

Это власть бесконечной доброты, люб­ви и милости, которой предлагает воспользоваться Господь. Апостол Иоанн более точно передаёт нам значение слов Хри­ста о нашей власти связывать и развязывать: «Кому прости­те грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останут­ся» (Ин. 20:23). Иоанн тем самым ещё раз подтверждает Евангельский дух учения Иисуса Христа. Безусловно, если человек виноват и согрешил перед нами, за нами всегда остаётся право простить его про­ступок или не простить. Если простим, то он будет освобожден от груза наших обвинений, а если нет, то на нём так и останется его вина в том, что он сделал, которая будет до конца господ­ствовать над его душой и формировать его последующие поступки. Хотим мы этого или нет – выбирать нам.

Так мы логично подошли к теме нашей следующей главы. Она откроет перед нами несравненно лучшую позицию оправдания, о которой мы только что говорили и осудит позицию осуждения, которая, прежде всего, выносит неутешительный вердикт нам самим.